Верховный Суд Российской Федерации указал, что рассматривая данный обособленный спор, суд первой инстанции признал доказанным факт нарушения личных неимущественных прав Булатовой М.А., так как было установлено, что ответчики причинили Булатовой М.А. нравственные страдания, вызванные её переживаниями из-за необоснованных обвинений с их стороны в совершении административного правонарушения. Суд исходил из того, что необоснованное обвинение в совершении правонарушения во всяком случае вызывает у человека, как минимум, негативные переживания. Именно на такое распределение бремени доказывания ориентирует суды пункт 12 постановления № 33. Ответчики факт причинения нравственных страданий не опровергли ни в суде первой инстанции, ни в судах последующих инстанций. Довод ответчиков о том, что Булатова М.А. не представила в суд медицинских справок или прочих подобных документов, в данном случае указывает не на факт отсутствия нравственных страданий, а лишь на их степень (глубину) и, как следствие, может учитываться при определении размера компенсации. Апелляционный суд правомерно указал, что правила о компенсации морального вреда не применяются к защите деловой репутации индивидуальных предпринимателей. Однако, физическое лицо, осуществляющее предпринимательскую деятельность (коим в данном случае является Булатова М.А.), не лишено возможности требовать компенсации морального вреда в случае, если в связи с осуществлением указанной деятельности было допущено посягательство на принадлежащие ему нематериальные блага (пункт 6 постановления № 33). В данном случае Булатова М.А. заявляла требование именно о компенсации морального вреда при указанных выше обстоятельствах.

Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации № 305-ЭС19-22493(50) от 02 октября 2023 г.