Верховный Суд Российской Федерации указал, что основанием привлечения к субсидиарной ответственности может выступать избрание участниками юридического лица таких моделей ведения хозяйственной деятельности в рамках группы лиц, которые заведомо 6 не учитывают собственные интересы юридического лица, связанные с сохранением способности исправно исполнять обязательства перед независимыми участниками оборота, например, ведение единой по сути экономической деятельности через несколько юридических лиц, не наделенных достаточным имуществом; перевод деятельности на вновь созданные юридические лица в целях исключения ответственности перед контрагентами и т.п.

Участники корпорации также могут быть привлечены к ответственности по обязательствам юридического лица, которое в действительности оказалось не более чем их «продолжением» (alter ego), в частности, когда самими участниками допущено нарушение принципа обособленности имущества юридического лица (например, использование одним или несколькими участниками банковских счетов юридического лица для проведения расчетов со своими кредиторами), если это создало условия, при которых осуществление расчетов с кредитором юридического лица стало невозможным. В подобной ситуации правопорядок относится к корпорации так же, как и она относится к себе, игнорируя принципы ограниченной ответственности и защиты делового решения.

Аналогичная позиция нашла отражение в пункте 28 Обзора судебной практики разрешения споров о несостоятельности (банкротстве) за 2022 год, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 26.04.2023. При этом, рассматривая иски о привлечении к субсидиарной ответственности суд должен распределять бремя доказывания (часть 3 статьи 9, часть 2 статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, пункт 56 постановления № 53) с учетом необходимости выравнивания возможностей по доказыванию юридически значимых обстоятельств дела между сторонами спора. Кредитор как правило не имеет доступа к доказательствам, связанным с финансово-хозяйственной деятельностью должника, а контролирующие должника лица, напротив, обладают таким доступом и фактически могут его ограничить по своему усмотрению.

Поэтому предъявляя иск к контролирующему лицу, кредитор должен представить доказательства, обосновывающие с разумной степенью достоверности наличие у него убытков, а также то, что вероятной причиной невозможности погашения требований кредиторов являлось поведение контролирующего должника лица. В случае предоставления таких доказательств, в том числе убедительной совокупности косвенных доказательств, бремя опровержения утверждений истца переходит на контролирующее лицо — ответчика, который должен, раскрыв свои документы, представить объяснения относительно того, как на самом деле осуществлялась хозяйственная деятельность.

Суд вправе исходить из предположения о том, что виновные действия (бездействие) контролирующих лиц привели к невозможности исполнения обязательств перед кредитором, если установит недобросовестность поведения контролирующих лиц в процессе, например, при отказе или уклонении контролирующих лиц от представления суду характеризующих хозяйственную деятельность должника доказательств, от дачи пояснений либо их явной неполноте, и если иное не будет следовать из обстоятельств дела (постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 07.02.2023 № 6-П).

Приведенные положения законодательства, определяющие основания для привлечения контролирующих лиц к субсидиарной ответственности, а также правила распределения бремени доказывания по данной категории споров при их разрешении вне рамок дела о банкротстве, на применение которых неоднократно указывалось в практике Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации (определения от 15.12.2022 № 305-ЭС22-14865, от 23.01.2023 № 305-ЭС21- 18249(2,3), от 30.01.2023 № 307-ЭС22-18671, от 06.03.2023 № 304-ЭС21-18637, от 26.04.2024 № 305-ЭС23-29091, от 27.06.2024 № 305-ЭС24-809 и др.), не были соблюдены судами по настоящему спору.

При этом судом первой инстанции отклонены ходатайства К.С.Н. об истребовании выписок из расчетных счетов Л.К.Х., в то время как получить самостоятельно из банковских учреждений выписок по счетам иных лиц истец с очевидностью не имеет возможности. Судом также отклонены ходатайства К.С.Н. об истребовании сведений о том, что учредителем в обществе «Новый Мир № 1» является супруга ответчика, а учредителем в обществе «Новый Мир» — отец ответчика, что лишило истца возможность подтвердить свои доводы о наличии оснований для привлечения ответчика к субсидиарной ответственности.

Однако в силу части 4 статьи 66 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации арбитражный суд может истребовать по ходатайству лица, участвующего в деле, необходимые доказательства. Исходя из данной нормы, арбитражный суд истребует доказательства, в частности, в случае обоснования лицом, участвующим в деле, отсутствия возможности самостоятельного получения доказательства от лица, у которого оно находится, указания на то, какие обстоятельства, имеющие значение для дела, могут быть установлены этим доказательством, а также указания причин, препятствующих получению доказательства, и места его нахождения (пункт 38 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.12.2021 № 46 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в суде первой инстанции»).

Несмотря на то, что истцом обоснованы причины необходимости оказания содействия в получении доказательств, и в основе заявленных ходатайств лежало объективное неравенство сторон спора в возможности доказывания обстоятельств дела, суд первой инстанции фактически просьбы истца об истребовании доказательств проигнорировал, но затем — не усмотрел оснований для привлечения Л.К.Х. к субсидиарной ответственности именно в связи с недоказанностью истцом оснований указанной ответственности, что не может быть признано допустимым.

В данном случае К.С.Н. представлена достаточная совокупность косвенных доказательств, порождающих сомнения в добросовестности поведения ответчика как контролирующего лица общества «Мастер Плюс» и позволяющих утверждать, что вероятной причиной невозможности погашения требований кредиторов являлось именно избранная Л.К.Х. модель ведения деятельности через несколько юридических лиц, входящих в одну группу, а также систематически допускаемое при ведении данной деятельности смешения имущества контролирующего лица и общества.

В сложившейся ситуации сомнения в наличии обстоятельств, образующих основания для привлечения к субсидиарной ответственности, не опровергнутые со стороны контролирующего лица, должны трактоваться в пользу истца, а не против него, как это было сделано судами по настоящему делу.

Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации № 303-ЭС24-372 от 02 июля 2024 г.